В гражданском законодательстве Российской Федерации предусмотрена возможность создания и функционирования юридических лиц в организационно-правовых формах государственных унитарных предприятий, муниципальных унитарных предприятий, казенных предприятий, учреждений (частных, автономных, бюджетных) [1], [2]. Указанные организации в вещных правоотношениях могут выступать, с одной стороны, как субъекты права собственности, с другой – как субъекты ограниченных вещных прав, к которым относятся оперативное управление и хозяйственное ведение.
Объектом исследования является правовое регулирование вещных прав, используются такие методы, относящиеся к общенаучным, как сравнение и анализ.
Необходимо отметить, что «в отличие от российского права законодательство стран романо-германской правовой ветви не закрепляет в качестве вещных прав право хозяйственного ведения и оперативного управления» [3], и некоторые отечественные цивилисты считают само существование государственных и муниципальных унитарных предприятий архаическим пережитком прошлого, полагая, что таким образом, «государство создает себе привилегии, ограничивая свою ответственность по долгам таких юридических лиц, что противоречит конституционному принципу равенства и равной защиты всех форм собственности, а также снижает общую эффективность государственного управления», а также ссылаются на «отсутствие у унитарного предприятия правовой автономии по отношению к своему учредителю - РФ, что еще раз свидетельствует о том, что такие организационно-правовые формы не являются юридическими лицами в полном смысле этой правовой конструкции» [4], [6].
Причина данного отличия в правовых нормах России и стран романо-германской правовой семьи носит объективный характер и обусловлена значительно более высокой (до 70%) долей Российского государства в экономике страны [5]. Управление государственной собственностью в таких масштабах невозможно силами исключительно государственного аппарата, в связи с чем наряду с государственными корпорациями продолжается и создание юридических лиц в ранее перечисленных организационно-правовых формах, например, за период с 01.01.2013 по 01.01.2016 по данным Федеральной налоговой и Федеральной антимонопольной служб Российской Федерации количество унитарных предприятий в стране увеличилось с 11252 до 23262 [5].
Законодательством Российской Федерации установлены ограничения на распоряжение государственным (муниципальным) имуществом, переданным в хозяйственное ведение или оперативное управление государственным (муниципальным) унитарным предприятиям или учреждениям и казенным предприятиям [1], [2]. В частности, названные организации не в праве без согласия собственника распоряжаться имеющимся в хозяйственном ведении или оперативном управлении недвижимым имуществом, а в ряде случаев – и особо ценным движимым имуществом. Установка подобного запрета связана со стремлением законодателя снизить риски отчуждения переданного в хозяйственное ведение или оперативное управление государственного (муниципального) имущества за неадекватно низкий размер компенсации.
В тех же случаях, когда собственник принимает решение о возможности отчуждения такого имущества, он определяет условия и порядок реализации имущества. Например, по состоянию на 11.07.2019 на сайте mosagns.ru размещена информация о том, что Государственным унитарным предприятием города Москвы «Центр управления городским имуществом» производится продажа квартир, расположенных на территории города Москвы и Московской области, находящихся в государственной собственности города Москвы и в хозяйственном ведении предприятия. При этом собственником в лице уполномоченного государственного органа исполнительной власти – Департамента городского имущества города Москвы изданы распоряжения, в которых установлено, что:
- стоимость на реализуемые квартиры определяется на основании проведенной независимой рыночной оценки;
- квартиры реализуются путем проведения электронных торгов на электронных торговых площадках в режиме реального времени.
Электронные торги – это открытый аукцион на поставку товаров и услуг, проходящий в режиме онлайн в среде интернет. Особенностью процедуры является прозрачность и подконтрольность Федеральной Антимонопольной Службе. Данная процедура используется для проведения закупок государственными структурами.
Таким образом, объем имеющейся в Российской Федерации государственной и муниципальной собственности, необходимость ее сбережения и эффективного ею управления являются определяющим фактором существования в российском законодательстве таких ограниченных вещных прав, как право оперативного управления и право хозяйственного ведения, и юридических лиц в таких организационно-правовых формах, как государственные (муниципальные) унитарные предприятия, казенные предприятия, учреждения.
1. "Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая)" от 30.11.1994 N 51-ФЗ (в ред. Федерального Закона от 03.08.2018 N 339-ФЗ, с изм. от 03.07.2019) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.06.2019). В данном виде документ опубликован не был.
2. Федеральный закон от 03.08.2018 N 339-ФЗ "О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и статью 22 Федерального закона "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" // Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru, 04.08.2018, "Собрание законодательства РФ", 06.08.2018, N 32 (Часть II), ст. 5132, "Российская газета", N 172, 08.08.2018
4. Емелькина И.А. Юридические лица как субъекты права собственности и ограниченных вещных прав // Законы России: опыт, анализ, практика. 2017. N 2. С. 3 - 9.
3. Маркварт Э., Курбанов Б. Не такие, как все: применение законодательства о банкротстве к публично-правовым образованиям и публичным юридическим лицам (на примере Германии и России) // Имущественные отношения в Российской Федерации. 2018. N 6. С. 61 - 78.
5. Мереминская Е. Государство и госкомпании контролируют 70% российской экономики // Ведомости. 29.09.2016
6. Садриева Р.Р. Вопросы ответственности Российской Федерации по долгам унитарных предприятий в практике Европейского суда по правам человека // Гражданское право. 2017. N 2. С. 26 - 29.